Человек вышел из дома, удивился густому туману, поправил лямки рюкзака, медленно и глубоко вдохнул не по-октябрьски теплый воздух и зашагал прочь от каменных человейников.
Человек шел быстро, пытаясь поскорее избавить свой взор от домов, машин, заборов, труб... Хотя туман и скрывал большую часть поселка, но чувствовалась холодность его стен, всевидящие взоры заспанных в это воскресенье жителей, его центральное отопление, которое греет тело, но не душу...
Скорее, туда — где всего вот этого нет. А что там есть? А вот то, что и греет человека. Найти, увидеть, удивиться... Вот уже поселок остался за спиной и полностью утонул в тумане. Человек замедлил шаг. Дышать стало в удовольствие, слушать — в удовольствие! Тишина... Только звук собственных приглушенных шагов. И человек старается идти еще тише, чтобы полностью слиться с природной тишиной, чтобы, не дай Бог, не нарушить эту слаженную веками идиллию.
Туман медленно, нехотя сдает завоеванные за ночь позиции. Это солнце, как из окопа, планирует из-за горизонта атаку на холод и сумрак. Солнце никогда не сдается. Его еще не видно, но всепроникающие лучи уже начали свою победную атаку на туман. Вот уже верхушки сосен отвоеваны и можно разглядывать лес.
Человек остановился, расстегнул молнию на куртке (а то, как то жарковато даже стало). Отступающий в глубь леса туман и взятый лесом в плен заброшенный дом напомнили сцены из произведений Стивена Кинга. Человек нашел, увидел, удивился...
Потихоньку, как бы распеваясь, сначала солируя по одной, запели птицы — верные союзники солнца. И вот уже слышны дуэты, квинтеты... Птичье многоголосье заполняет осенний лес, который никак не хочет становиться зимним. Туман, под напором солнечных лучей, сгустился, зацепился каплями чистейшей воды за почки берез, иголки сосен... И вот уже весь лес усыпан каплями бриллиантов, играет солнечными лучами, перекидывая искры света с ветки на ветку.
Чу! Слышится человеку журчанье ручья. И, поддаваясь волнующему чувству любопытства, желанию увидеть и удивиться, человек, раздвигая стебли сухой травы, направляется в сторону манящего своим журчанием ручья. Наверное, если бы это было лето, ручья и вовсе не видно было бы из-за растительности. Но в октябре природа в неглиже и ручей предстает человеку во всей своей естественной дикой красоте. Так-то ручей как ручей, каких тысячи. Но человеку, ещё два часа назад умывавшемуся хлорированной водой из-под крана, он показался сказочным.
Осторожно спускаясь от холма к ручью, человек все больше погружается в сказочные дебри леса.
Вдруг ему открывается удивительное творение рук человеческих, доведённое природой до совершенства - заброшенная в стародавние времена деревня. Ну не совсем деревня, - дом, почти... Полдома... Возле таких мест всегда останавливаются, удивляются, рассматривают, слегка прикасаются, как бы боясь нарушить равновесие вечности.
Возле таких мест хорошо медитировать. Думать об истинных ценностях, об утреннем молочном тумане, о брильянтах на кончиках сосновых иголок, о рыжем ручье, о форели в нем. Есть ли форель в ручье? Откроет ли ручей свою тайну? И, словно прочитав мысли человека, в воде, на фоне светлого песка, промелькнули темные тени. " Форель..., — улыбаясь подумал человек. — Больше никого здесь быть не может. Только я и форель". Эта маленькая, но своенравная рыбка, с неукротимыми бойцовскими навыками, свободолюбивым характером и яркой, радужной окраской, она россыпью драгоценных камней искрится на фоне осеннего леса. Человеку немного совестно, что он нарушил равновесие этого места. Рыбка возвращается в ручей. Все снова стало на свои места.
Человеку много ль надо?
